Одним из знаковых событий ушедшего 2018 года стали разъяснения Пленума Верховного суда Российской Федерации, которые были изложены в постановлении от 25 декабря 2018 г. N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора".
В этом постановлении Пленум Верховного суда РФ дал разъяснения по поводу случаев, когда договор считается заключенным, и как влияет несоблюдение формы на действительность такой сделки. Также ВС РФ затронул некоторые вопросы о публичных, предварительных, рамочных, абонентских договорах и высказался насчет толкования договора и его правовой квалификации.
Несмотря на то, что многие положения Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 года N 49 кажутся очевидными и давно известными, судьи Верховного суда РФ дали несколько спорных и неоднозначных разъяснений. Одним из таких является п. 4 данного Постановления Пленума.
Согласно п. 4, в случае, когда в соответствии с пунктом 2 статьи 433 ГК РФ договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества (реальный договор), следует учитывать, что это обстоятельство не освобождает стороны от обязанности действовать добросовестно при ведении переговоров о заключении такого договора. К переговорам о заключении реального договора в том числе подлежат применению правила статьи 434.1 ГК РФ. В частности, если в результате переговоров реальный договор не был заключен, сторона, которая недобросовестно вела или прервала их, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки (пункт 3 статьи 434.1 ГК РФ).
Зачем нужны реальные договоры
Определение реального договора дано в п. 2 ст. 433 ГК РФ. Согласно ему, если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества.
По своей сути реальный договор представляет собой сделку, которая считается заключенной с момента передачи имущества. В противовес реальным договорам существуют консенсуальные договоры. Отличие состоит в том, что для заключения консенсуального договора сторонам достаточно согласовать все существенные условия договора.
По умолчанию в российском законодательстве действует презумпция того, что все договоры являются консенсуальными, за исключением случаев, когда гражданским законодательством предусмотрена реальность определенного вида договорных конструкций.
Например, для заключения договора купли-продажи достаточно достигнуть соглашения по поводу предмета договора, и данная сделка будет заключена, несмотря на то, что предмета договора может вовсе пока не существовать в природе.
С реальными договорами одного достижения соглашения для заключения не достаточно: необходимо непосредственное исполнение. Например, к такому виду договоров относится заем. Согласно правилам п. 1 ст. 807 ГК РФ, договор займа считается заключенным с момента передачи заимодавцем суммы займа заемщику.
К реальным договорам принято относить те сделки, в отношении которых Гражданский кодекс РФ не использует словосочетание «обязуется передать» или подобные ему. По такому принципу, к реальным договорам относятся:
- аренда транспортных средств (ст. 632 ГК РФ);
- безвозмездное пользование (п. 1 ст. 689 ГК РФ);
- банковский вклад (п. 1 ст. 834 ГК РФ);
- договор хранения (п. 1 ст. 886 ГК РФ);
- доверительное управление имуществом (п. 1 ст. 1012 ГК РФ).
Изначально реальность договоров была представлена в римском праве. Этот институт использовался для защиты лица, пообещавшего, например, выдать заем, от неоправданных ожиданий и риска быть втянутым в принудительное исполнение договора. Благодаря такой правовой политике обещание совершить действие, без фактического исполнения договора, не влекло заключение сделки.
Большинство стран мира больше не используют данную конструкцию, однако в России она закреплена на уровне позитивного права. Но в последние годы незыблемость реальных договоров по крупицам разрушается изменениями в законодательстве и меняющейся судебной практикой. Например, с 1 июня 2018 года Гражданский кодекс РФ разрешил заключать консенсуальные договоры займа, если займодавцем выступает не физическое лицо.
Наступление преддоговорной ответственности
Решение Пленума Верховного суда РФ о прямом указании на возможность применения п. 3 ст. 434.1 ГК РФ, которым установлена возможность привлечения контрагента к преддоговорной ответственности, если он недобросовестно прерывает переговоры, также можно расценить как смещение конструкции реальных договоров в сторону консенсуального договорного типа.
Основная проблема реальной модели договора состоит в том, что сторона, которой должны были передать имущество, не может защитить свои права в случае отказа другой стороны от передачи. До постановления Пленума ВС РФ N 49 возможность применения норм п. 3 ст. 434.1 ГК РФ о преддоговорной ответственности допускалась только теоретически. Но вставал вопрос о том, можно ли применять данный механизм к реальным договорам, которые по своей сути и существуют для того, чтобы сторона договора в любой момент до передачи имущества могла отказаться от заключения сделки.
Однако Верховный суд РФ своим разъяснением ограничивает эту возможность и откусывает от конструкции реального договора одну из конституирующих частей таких сделок.
Разъяснения о применении п. 3 ст. 434.1 ГК РФ содержатся в п. 20 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 марта 2016 года N 7:
«20. Сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки.
В результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены расходы, понесенные в связи с ведением переговоров, расходы по приготовлению к заключению договора, а также убытки, понесенные в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом» (статья 15, пункт 2 статьи 393, пункт 3 статьи 434.1, абзац первый пункта 1 статьи 1064 ГК РФ).
На практике под недобросовестным ведением и прерыванием переговоров о заключении договора могут являться следующие случаи:
- сторона договора изначально не собиралась заключать сделку;
- отказ стороны от заключения сделки произошел беспричинно;
- если переговоры велись исключительно с целью помешать контрагенту заключить договор с другим лицом;
- сторона разгласила конфиденциальные сведения, полученные от контрагента.
Этот перечень не является закрытым, и в каждом конкретном случае суды могут установить иные критерии недобросовестного ведения и прерывания переговоров.
Заключение
Данные правила теперь напрямую применимы и к реальным договорам. В связи с этим во время переговоров о заключении подобного вида договоров следует держать в уме, что необоснованный отказ от совершения данных сделок может стать основанием для наступления преддоговорной ответственности.